"То, о чем здесь рассказывается, я поклялся когда-то никому не открывать. Я был 12-летним школьником, когда мне доверили эту тайну, а слово дал я мальчику моего же возраста. Почему я сейчас считаю себя от него свободным, вы узнаете из последней главы моего рассказа".
Так начинается книжка писателя, известного, талантливейшего популяризатора науки Я.И. Перельмана о его встречах с мальчиком Феликсом - "чудом нашего века" (Я. И. Перельман. "Чудо нашего века". Изд-во "Радуга", 1925).

Однажды в городе, где жил тогда Перельман, появились яркие афиши, возвещавшие о том, что в городском театре будет показано необычайное представление. феноменальный мальчик Феликс, 12 лет, обладающий удивительной памятью, продемонстрирует перед зрителями свое умение запоминать с одного раза 100 слов, названных публикой, сможет повторить эти слова в какой угодно последовательности или назвать порядковый номер любого из них. Феликс отгадывает задуманные публикой предметы - содержимое карманов, кошельков и прочее.
Мальчик Яша Перельман решил непременно пойти на представление, узнать, в чем тайна феномена, быть настороже и глядеть в оба, чтобы не оказаться одураченным.
Представление началось, и все было именно так, как обещала афиша. Феликс совершенно правильно, без единой ошибки перечислил все 100 слов, названных публикой. Потом назвал их в обратном порядке от сотого к первому, потом все четные, через три слова, через семь, все кратные шести, первую половину слов в обратном порядке и т. п. Публика называла слова из этого списка, а Феликс указывал их порядковый номер...
Во втором отделении все было еще удивительнее. На сцену вынесли стойку - к доске, лежащей на полу, перпендикулярно укреплена палка примерно в рост человека. Мальчик взобрался на стул, положил локоть правой руки на верхний конец палки. Партнер Феликса - гипнотизер - усыпил мальчика, затем осторожно вынул из-под его ног стул, и Феликс остался висеть, опираясь локтем о палку! Оставаясь в таком положении, да еще с завязанными глазами, Феликс отгадывал, к кому подошел его партнер, какую вещь достал из кармана кто-нибудь из публики, какую монетку вынула из кошелька женщина, сидящая где-то в последних рядах, и т. п.
Все это мальчик-феномен отгадывал быстро, без единой ошибки или даже заминки. Допустить, что он как-нибудь мог все это увидеть со сцены, было бы полной нелепостью.
Но если это не обман, то что же? Сверхъестественная способность? Ясновидение? Чтение мыслей?
Яша Перельман решил во что бы то ни стало разгадать тайну. Ему удалось познакомиться с Феликсом, и вот что он узнал.

СЕКРЕТ ФЕНОМЕНАЛЬНОЙ ПАМЯТИ
...Прежде чем открыть тайну, Феликс заставил меня долго и торжественно клясться, что я "никогда - никому - ни за что" не скажу о ней ни единого слова. После этого он и написал на полоске бумаги следующую табличку;
0   1   2   3   4   5   6   7   8   9
Н  Г  Д  К   Ч  П  Ш С   В  Р
М Ж Т  Х  Щ  Б  Л   З   Ф Ц
С недоумением смотрел я то на бумажку, то на Феликса, ожидая пояснений.
- Видишь ли, - начал он, таинственно понизив голос, - видишь ли, мы заменяем цифры буквами. Нуль заменяем буквой Н, потому что с нее начинается слово "нуль", или же буквою М.
- А почему М?
- Созвучно с Н. Единицу заменяем буквой Г, потому что печатное Г похоже на 1:
1 Г
- Откуда же буква Ж?
- Часто Г переходит в Ж: бегу - бежишь.
- Понял. Буква Д отвечает 2, потому что "Два", а Т созвучно с Д. Но почему К - три?
- Состоит из трех черточек. А Х произносится сходно с К.
- Хорошо. Четыре - Ч или созвучное с ним Щ. Пять - П, или созвучное Б;
шесть - Ш. Но почему Л?
- Просто так. Прямо надо запомнить: 6 - Л. Но зато "семь" - С или 3; восемь - В или Ф; это понятно.
- Да. Но отчего 9 - Р?
- В зеркале 9 похоже на Р.
- А Ц?
- Хвостик, как у девятки.
- Таблицу запомнить нетрудно. Но я еще не вижу, к чему она.
- Погоди. В табличке одни только согласные звуки. Если соединить их с гласными - сами по себе гласные не зашифрованы цифрами, - то можно составить слова, которые в то же время будут выражать числа.
- Например?
- Например, "окно" означает 30, потому что К - 3, Н - 0. '
- И всякое слово может означать число?
- Конечно.
- Ну "стол"?
- 726: С - 7, Т - 2, Л - 6. Ко всякому числу можно подобрать слово, хотя это не всегда легко сделать. Сколько тебе лет?
- Двенадцать.
- Ну, так это можно выразить словом "годы": Г - 1, Д - 2.
- А если бы было 13?
-Тогда "жук": Ж - 1, К - 3.
- А 453? - спросил я наобум.
- "Чубук".
- Занятно! Это, конечно, помогает тебе запоминать числа. Но ты ведь повторял длинный ряд слов. Как же это?
- Дядя придумал счетные слова от 1 до 100. Вот первые десять:
1 - еж         6 - шея
2 - яд         7 - усы
3 - ока      8 - ива
4 - щи       9 - яйцо
5 - обои  10 - огонь
- Ничего не понимаю! Что за счетные слова?
- Ну, недогадливый! "Еж" - это 1, потому что Ж - 1; "яд"-2; "Ока"-3;
"щи"-4...
- Понял! "Обои" - 5, потому что Б - 5; "шея" - 6...
- Ну вот. Ты видишь сам, что запомнить эти слова совсем нетрудно. А держа их в голове, ты можешь уже привязать к ним любые 10 слов, какие тебе прочтут.
- Как привязать? Непонятно.
- Напиши какие-нибудь десять слов, объясню.
Я написал:
снег, ведро, смех, город, картина, сапог, машина, сажень, золото, смерть.
- Когда мне читают такой ряд слов, - сказал Феликс, - я в уме ставлю каждое из них рядом с очередным счетным словом. Вот так:
1. Еж - снег
2. Яд - ведро
3. Ока - смех
4. Щи - город
5. Обои - картина
6. Шея - сапог
7. Усы - машина
8. Ива - сажень
9. Яйцо - золото
10. Огонь - смерть. При этом, - продолжает Феликс, - я говорю себе примерно такие фразы:
1. Еж бежит по снегу.
2. В ведре яд.
3. На Оке раздается смех.
4. В городе едят щи.
5. На обоях висит картина.
6. Сапоги перекинуты через шею.
7. Усы завязли в машине.
- Как же усы завязли в машине? Глупо выходит.
- И пусть глупо. Глупое еще лучше запоминается. Почему "еж на снегу", "сапоги через шею"? Тоже ведь бессмыслица, а запоминается очень хорошо.
- Ну, дальше. Как связать иву с саженью?
- Ива в сажень вышины.
- А яйцо и золото? Ничего общего.
- Золото, как желток, по цвету то есть.
- А огонь причиняет смерть?
- Хотя бы и так. Привязал эти слова, а теперь могу повторить весь список, припоминая по порядку, что связано с каждым счетным словом:
Еж бежит по снегу.
Яд в ведре.
На Оке раздается смех.
Щи едят в городе.
- Погоди-ка, дальше я сам попробую:
На обоях висит картина.
Через шею перекинуты сапоги.
Усы застряли в машине дурацким образом...
- Вот видишь, помогла глупая фраза. А восьмое слово?
- Восемь - ива в сажень высоты. Девять - яйцо; его желток, как золото. А огонь - смерть.
- Теперь назови сразу пятое слово, - предложил мне Феликс.
- Пять - обои - картина.
- Попробуй перечислить те же десять слов в обратном порядке.
Я начал довольно неуверенно, но, к собственному изумлению, безошибочно назвал все слова.
- Ура! - не удержался я от радостного восклицания. - Я теперь сам могу показывать фокусы!
- Но ты дал слово...
- Помню, не бойся, я только так сказал. Но ведь ты повторял не десяток, а сотню слов. Как же это ты?
- Тем же способом. Нужно только затвердить все сто счетных слов.
- Скажи мне хоть второй десяток. Феликс написал:
11 - гага     16 - игла
12-гад         17- гусь
13 - жук      18 - агава
14 - гуща    19 - гора
15-губа       20 - дом

- Слова могут быть и другие, - пояснил Феликс. - Ты можешь сам подобрать. Например, два у нас было раньше не "яд", а "уда"; но неудобно для связывания, и я просил дядю заменить "уду". Тогда он придумал "яд". А десять было прежде "ужин"; я сам придумал вместо этого "огонь". Вот "агава" очень неудачное слово, но дядя лучше не мог пока придумать.
- Но помнить сто фраз! Разве не трудно?
- Не так трудно, если часто упражняться. Я сейчас еще помню те сто слов, которые были даны мне для запоминания на последнем представлении.
- И мои помнишь?
- Какие номера?
- 68-й, 69-й, 70-й.
- Ножик, дождь, пожар.
- Верно! Но как же ты это?
- Вот: 68 - у нас "олово"; 69 - "лицо"; 70 - "сон". Из олова не сделаешь ножика, лицо мочит дождь, во сне видят пожар.
- И долго будешь помнить?
- До следующего представления, вероятно... Дядя идет, дядя!.. - засуетился он в испуге, увидев в окне фигуру дяди на дворе. -Уходи скорее...
Мне удалось счастливо проскользнуть к себе, прежде чем фокусник успел дойти до лестницы.

ТАЙНА ОТГАДЫВАНИЯ МЫСЛЕЙ
Я ликовал. Половина тайны стала мне известна... Один только человек из всех зрителей знает секрет фокуса, и этот единственный человек - я!
А спустя еще день я узнал и вторую половину тайны...
После новых моих клятв и уверений в строжайшем соблюдении тайны Феликс открыл мне, что у него с дядей выработан свой условный язык, на котором они открыто разговаривают в присутствии публики, хотя никто из зрителей об этом не догадывается. Вот часть тайного словаря этого языка.
Я не сразу понял смысл этой таблицы. Феликс объяснил на примере, как они с дядей пользуются ею. Предположим, что женщина из публики дала дяде свой кошелек. Тогда он громко спрашивает Феликса, сидящего на сцене с завязанными глазами:
- Узнай, кто передал мне вещь?
"Узнай" по таблице означает женщина. И Феликс отвечает:
- Женщина.
- Ловко! - восклицает дядя. - Теперь скажи, что за вещь?
"Ловко" вместе с "теперь", согласно таблице, - "кошелек". Получив от Феликса правильный ответ, дядя продолжает:
- Ловко! Можешь ли сказать, что я сейчас вынул из кошелька?
- Письмо, - отвечает Феликс, помня тайный смысл сочетания слов "ловко" и "можешь".
- Ловко! Догадайся, что я теперь беру?
- Медную монету, - отвечал Феликс, потому что слово "ловко" вместе с "догадайся" означает на их языке именно это.
- Так! Догадайся, какую, - продолжал дядя.
- Три копейки.
- Ловко! Скажи" что я теперь получил?
- Карандаш.
- Верно! От кого?
- От моряка.
- Молодец. Что он сейчас дал мне?
- Иностранную монету. Дядя может совершенно спокойно говорить на этом языке, сколько ему угодно. Возгласы "Ловко!", "Верно!", "Молодец!", слова "можешь", "узнай", "так", "догадайся" - самые естественные, самые безобидные выражения, ни у кого не могущие вызвать подозрений.
Другой ряд условных оборотов был иного рода.
Предусмотрены чуть не все предметы, какие могут оказаться в карманах у посетителей. Ничто не могло застигнуть фокусника неподготовленным.
Но и это еще не все. Чтобы показывать представления на дому, по приглашению, у дяди с племянником в запасе еще подбор слов, означавших то, что указано на табличке внизу.
Зная твердо эту табличку, дядя с племянником могут показывать удивительные вещи: Феликс с завязанными глазами угадывает, что делает тот или иной гость. Разговор ведется примерно так:
- Теперь кто из гостей встал?
- Студент ("теперь" - таблица).
- К какому предмету он приблизился?
- К буфету.
- Так. А сейчас к чему подошел?
- К печке.
- Верно. А сейчас куда подходит?
- К гостиной. И так далее.
Наконец, для отгадывания пальцев на руке и игральных карт придуман еще ряд условных фраз: туз, двойка, тройка, пятерка и десятка обозначались так же, как монеты в 1, 2, 3, 5 и 10 коп., четверка - как 15 коп., шестерка - как 20 коп., и т. п.

Когда вопрос начинается словами и спрашивается о том к чему кто-нибудь
приблизился подошел
то это означает:
Как, какой . . . к буфету к двери
Теперь, что, где . . . к комоду к окну
Так! Догадайся . . . к зеркалу к печке
Скажи . . . к столу к передней
Верно. Потрудись . . . к дивану к гостиной
Можешь ли . . . к креслу к кабинету
Узнай . . . к этажерке к столовой
Молодец! Попытайся . . . к стулу к шкафу

Словом, все предусмотрено и разработано до мелочей. Достаточно овладеть этим условным языком, чтобы получить возможность изумлять публику самыми необычайными и разнообразными фокусами мнимого отгадывания мыслей.
Как ни просто казалось мне отгадывание теперь, когда я посвящен в его тайну, я не мог не изумляться остроумию этой уловки. Разгадать секрет сам я, конечно, никогда бы не мог...
Но еще одна тайна оставалась неразгаданной: секрет непостижимого витания в воздухе.
Как мог Феликс долго и спокойно лежать в воздухе, облокотившись о палку? Говорят, какой-то гипнотизм. Но что это такое?
Феликс в ответ выдвинул ящик комода и вынул оттуда странную вещь: толстый железный прут с какими-то прикрепленными к нему кольцами и ремешками.
- Вот на чем я держался, - коротко объяснил он.
- На этой штуке? - недоумевал я.
- Она была надета на меня, под платьем, конечно. Смотри, как. - Он ловко всунул ногу и руку в кольца и затянул ремень вокруг груди и пояса. - Если теперь вот этот конец всунуть в палку, то я повисну словно в воздухе. Со стороны не видать, на чем вишу. Висеть очень удобно, никакой усталости; хоть засни, если хочешь.
- А ты разве не спал?
- На сцене? Зачем? Просто закрываю глаза, дядя велит.
Я ушел от Феликса, сотый раз обещав ему в самых торжественных выражениях никому никогда не открывать даже частицы тех тайн, которые он мне доверил.
А на другой день я увидел из окна нашей квартиры, как Феликс с дядей садились в пролетку, чтобы отправиться на вокзал. "Чудо нашего века" покинуло мой родной город.
...Я строго соблюдал клятву, данную Феликсу, и целый ряд лет никому не рассказывал секретов "феноменальной памяти" и "чтения мыслей".

СТАТЬЯ ПРОФЕССОРА Б.
Мне остается рассказать о том, почему я считаю себя теперь свободным от слова, когда-то данного мною Феликсу, - не разглашать его секрета. Дело просто: я узнал, что секрет уже открыт и даже опубликован в журналах; скрывать тайну стало бесполезно. Феликс - не единственное "чудо нашего века", а его дядя - не единственный фокусник, прибегающий к таким уловкам. Лет десять назад мне попался номер распространенного немецкого журнала, в котором подробно описывался способ запоминания длинных рядов слов, практикуемый странствующими фокусниками. А спустя еще года три я прочел в русском медицинском журнале статью нашего известного ученого, профессора Б., где раскрывался секрет мнимого чтения мыслей. Статья настолько поучительна, что я привожу ее здесь целиком хотя читатели теперь и не найдут в ней никаких неожиданностей. (Приводимая далее статья не вымышлена: она принадлежит академику В. М. Бехтереву и была напечатана в журнале "Русский врач" в №№ 43-47 за 1917 год.)
"Весною 1916 г. в одном из летних театров стало появляться объявление о ясновидящей, отгадывающей мысли на расстоянии. Самое представление происходило при такой обстановке. Вышла на сцену девочка лет 11. Ей подставили стул, за спинку которого, стоя сзади него, она придерживалась рукой. Затем ей плотно завязали глаза большим белым платком. После этого отец ее стал ходить в рядах публики, наполнявшей обширный зал театра, и, увидев предметы в руках того или другого лица. или знаки, имевшиеся на платье, или узнав путем ощупывания вещи, находившиеся в кармане, заставлял девочку, стоящую на сцене, говорить названия этих предметов. Девочка тотчас же отвечала, называя громко и вполне безошибочно предметы, и при том большею частью с поразительной быстротой. Если в кармане у кого-либо оказывалась записка, ее можно было показать отцу девочки, который, прочитав записку про себя, тотчас же спрашивал о ней девочку, и девочка слово за словом называла то, что было написано в записке.
Когда отец подошел к нашей ложе, он тотчас же спросил девочку, указывая на меня:
- Кто это?
С ее стороны немедленно послышался громкий ответ:
- Доктор.
- Как его имя?
Опять последовал ответ с указанием моего имени.
Я вынул из кармана книжку "Медицинский календарь" и попросил, чтоб девочка прочла в ней заголовок. За вопросом отца последовал правильный ответ: - Календарь.
Все ответы сопровождались взрывом рукоплесканий".
Профессор удостоверяет при этом, что нельзя было заметить решительно никаких условных жестов или сигналов, подаваемых отцом девочке. Точно так же совершенно отпадало подозрение, что отец - чревовещатель, сам отвечающий на задаваемые им вопросы. Желая обстоятельнее изучить все условия опытов, профессор предложил отцу повторить сеанс не на сцене, а в другом месте, где нет большой публики.
"Он любезно согласился на это, - продолжает профессор, - и мы с несколькими присутствовавшими в нашей ложе лицами удалились в контору театра, где, кроме нас, отгадчицы и ее отца, находилась еще одна посторонняя женщина, работавшая с конторскими книгами и совершенно не интересовавшаяся опытами.
Здесь прежде всего я обратился с различными вопросами к девочке, на лице которой заметил большое смущение. На вопрос, может ли она проделывать опыты отгадывания со мною, она после некоторого размышления ответила, что должна к этому еще привыкнуть. На мой вопрос, обращенный к ее отцу, сколько времени надо ей привыкать, чтобы она могла и со мной делать опыты с отгадыванием, со стороны отца последовал ответ: "Около месяца".
Нечего и говорить, что опыты с отгадыванием, которые я попробовал проделать с девочкой, оказались неудачными. Тут же было решено проделать несколько опытов с отцом. Я поставил девочку позади стула в глубине комнаты, вблизи стены, а сам сел на стул, стоявший перед девочкой. Отец, находившийся в расстоянии нескольких аршин от противоположной стены, задавал девочке вопросы о разных вещах, ему показываемых" и тотчас же получал от нее ответы; при этом можно было определенно удостовериться в том, что отец ничего не шептал и вообще не шевелил губами.
В целях большей убедительности решено было проделать опыты так, чтобы отец находился вне комнаты, за дверью, а девочка по-прежнему оставалась в глубине комнаты за стулом. При этих опытах я находился вблизи отца и внимательно следил за ним. Ответы девочки опять были вполне удачны, хотя отец ее только спрашивал, не подавая никаких сигналов, которые помогли бы ей отгадывать".
По окончании этих опытов профессор, не желая упускать такого благоприятного случая исследовать редкий феномен до конца, предложил отцу девочки-отгадчицы повторить опыты у него на квартире. Отец после некоторого размышления согласился. Условились о дне и часе, когда отгадчица с отцом прибудут на квартиру профессора для производства опытов в спокойной обстановке, при небольшом числе зрителей.
Наступил условленный день, но редкие гости не приехали. Прождав напрасно, ученый в тот же вечер отправился на очередное представление, где его неявившиеся гости должны были показывать свои опыты "чтения мыслей" перед публикой.
Закончилась эта история довольно неожиданным образом. Вот как рассказывает об этом профессор:
"Уже на дворе театра меня остановил какой-то господин, ранее мне совершенно не знакомый, и отрекомендовался непрактикующим врачом, хорошо знающим данный театр и, между прочим, отца девочки. Он заявил, что отец не мог приехать потому, что, выступая с опытами в театре, он имеет дело с публикой, среди которой интерес к такому представлению поддерживается исключительно тем, что самое явление признается загадочным; но меня как человека науки он не может вводить в заблуждение, тем более что ему ясно, что я и сам догадываюсь о действительной природе явления, как он убедился в том из моих слов во время опытов за кулисами театра; и потому, если бы я был в прошлый раз во время представления в конторе театра один на один с отцом девочки, он не преминул бы открыть мне свой секрет;
но так как я был с людьми из публики, то сделать ему этого было нельзя. Он не мог также сделать этого и у меня на дому, ибо предполагалось представление с людьми из публики. Поэтому он и уклонился от представления у меня на квартире; но, предупредив меня о том, в чем заключается дело, он охотно сделает представление и у меня на дому при какой угодно публике.
Секрет же заключается в том, что отец имеет свой особый ключ из вопросов для разных обиходных предметов и особый ключ для азбуки и цифр, который девочка хорошо усвоила и хорошо распознает по нему, что требуется ей ответить. Все обыденные предметы, как, например, папиросница, спичечница, погон, ордена, книжка, билет и т. п., как и обыденные имена - например, Николай, Александр, Владимир, Михаил и т. д., - имеют отдельный ключ собственно для легкости отгадывания. Для всех же других менее обиходных названий служит азбучный и цифровой ключ; иначе говоря, слова вопроса содержат в себе обозначения определенных букв и цифр.
Допустим, например, что надо отгадать цифры 37; для этих цифр может быть условный ключ: "Скажи скорее", - причем слово "скажи" соответствует 3, а "скорее" - 7. Естественно, что когда отец спросит девочку, какая цифра на погонах у офицера, и прибавит "скажи скорее", - то девочка ответит 37. Если в записной книжке окажется написана, например, цифра 377, - добавление к вопросу будет такое: "Скажи скорей, скорей", - а например, 337,- к вопросу будет добавлено: "Скажи, скажи скорей". Если, предположим, слово "ну" будет соответствовать единице, тогда для отгадывания цифры 137 к вопросу будет добавлено: "Ну, скажи скорей"; для отгадывания цифры 1317 вопрос будет сопровождаться словами: "Ну, скажи, ну, скорей" и т. д.
Составленный заранее ключ для обиходных предметов дает еще более легкую возможность отгадывания; например, слово "что" обозначает часы, а "что такое" - кошелек, "что тут такое" - гребенку. Ясно, что если вопрос будет задан так: "В кармане что?" - ответ будет дан: "Часы", а при вопросе: "B кармане что такое?" - ответ будет: "Кошелек"; при вопросе: "Что тут такое?" - ответ будет: "Гребенка". Переход с условного ключа для обиходных предметов на цифры или на азбуку, конечно, обозначается опять-таки определенным условным словом, например: "Подумай хорошенько", - и отгадчица знает, что надо составлять слово по азбуке.
В заключение мой собеседник предупредил меня, что он передает о профессиональном секрете отгадывания с тою целью, чтобы отец при моем желании имел возможность после этого сделать представление у меня на квартире хотя бы и в присутствии посторонних лиц. Я поблагодарил его, и мы вошли в театр.
Сидя в ложе и наблюдая за ответами отгадчицы, как и в прошлый раз, я теперь мог ясно следить за всеми подробностями фокуса. Отец, проходя по рядам публики, само собой разумеется, ничуть не нуждался в сосредоточении своего внимания на предмете, имевшемся у того или другого лица из публики. Он не нуждался и в том, чтобы пронизывать отгадчицу своим взором. Ему просто было нужно знать самый предмет и затем задавать девочке вопросы по условленному ключу, хотя бы даже и не смотря на нее, - и девочка, хорошо усвоившая ключ, отвечала незамедлительно".